Тени сгущаются - Страница 26

Шепот и Перо стояли чуть в стороне, не спуская глаз с черного замка. Лица у них были мрачные.

Герцог хотел, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. В сущности, ему просто надоело беспокоиться из-за этой крепости, и он позволил нам покончить с его беспокойством любой ценой. Но не любыми способами, а только теми, какие были угодны ему. К примеру, он хотел, чтобы мы оставались в Черепичнике: пускай, мол, его люди и люди Аргадона станут на время нашими глазами, ушами и руками. Герцог боялся волнений, которые могла вызвать весть о нашем присутствии.

После поражения при Чарах нескольким мятежникам удалось укрыться в Арче. Так что о Госпоже в городе знали, хотя и не брали ее в голову. Однако герцог боялся, что беглецы поднимут в народе бучу, если заподозрят его в сотрудничестве с Госпожой.

В каком-то смысле он был идеальный правитель. От своих подданных он хотел только одного: чтобы его оставили в покое. И, со своей стороны, согласен был оказать им такую же услугу.

Поэтому до поры до времени нас держали в стороне от событий – пока Шепот не встревожило качество получаемой нами информации.

Дело в том, что ее тщательно просеивали. И после цензуры она становилась бесполезной. Шепот приперла герцога к стене и сказала ему, что ее люди пойдут на разведку вместе с его людьми.

Он продержался не более пяти минут. Схватка была неравной. Шепот пригрозила, что уйдет и бросит город на произвол судьбы. Блеф чистейшей воды. И ее, и Перо крайне интересовал черный замок. Они не ушли бы из Арчи даже под угрозой оружия.

Герцог покорился, и Шепот взялась за Хранителей. Вол уперся, не желая ни с кем делить свои прерогативы. Не знаю, как она его уломала. Он никогда об этом не рассказывал.

Я стал его напарником по разведывательным вылазкам в основном потому, что мне легко даются языки. Жители города не обращали на меня никакого внимания.

Вол – дело другое. Он был для них ходячим ужасом. Люди переходили на другую сторону улицы, чтобы избежать с ним встречи. Да, репутация у него была не дай Бог.

И вдруг очередная новость смела все препоны, которые герцог с Хранителями расставляли на нашем пути.

– Слыхал? – спросил меня Ильмо. – Кто-то вломился в их драгоценные Катакомбы. Вол рвет и мечет. А его начальство срет кровавым поносом.

Я попытался это переварить, но не сумел. Ильмо выражается метко, но очень уж кратко.

– Поподробнее, пожалуйста.

– Зимой бедняков пропускают в Выгородку и разрешают собирать валежник для обогрева. Но кому-то этого показалось мало, и они проникли в Катакомбы. Трое или четверо человек.

– Я все равно не очень врубаюсь, Ильмо. – Мой друг любит, чтобы его поупрашивали.

– Ну ладно. Так уж и быть. В общем, они залезли в подземелье и сперли все проездные кулоны, до которых сумели добраться. Вытащили их наверх, распотрошили и закопали в яме. Кроме того, они стянули целую кучу древних мумий. А какой вопеж и скулеж по этому поводу поднялся – ты бы слышал! Так что лучше забудь про свои планы насчет обследования Катакомб.

Я как-то обмолвился, что не худо бы совершить экскурсию в подземелье. Здешний культ казался мне таким загадочным, что хотелось присмотреться к нему поближе. И желательно без гидов.

– Боишься, они развопятся еще больше?

– Развопятся – это слабо сказано. Вол матерится на чем свет стоит. Ох, не завидую я тем парням, если, они попадут ему в руки.

– Да? Ну что ж, тогда экскурсия отменяется.

Вол тут же прибыл в Черепичник для согласования плана действий с сотрудниками крайне некомпетентной тайной полиции герцога.

Работнички у него подобрались просто курам на смех. Всех их в городе прекрасно знали, и ни один из них не осмеливался сунуться в Котурн, где творились по-настоящему интересные дела.

В любом городе есть свой Котурн, только названия у них разные. В эти злачные трущобы полицейские наведываются лишь вооруженными отрядами. Законы там соблюдаются в лучшем случае хаотично, а суд вершат самозваные магистраты при поддержке гангстеров, которых сами же судьи и нанимают. Поэтому правосудие в трущобах субъективно, беспощадно, скоропалительно и зависит главным образом от размеров взятки.

Я поймал Вола и заявил ему:

– Пока это последнее дело не раскрутим, я от вас ни на шаг.

Он нахмурился. Одутловатые щеки налились жаром.

– Мне приказали, – соврал я, вроде как извиняясь.

– Да? Ну ладно. Тогда пошли.

– А куда вы собираетесь?

– В Котурн. Это дело рук тамошних бандитов. Я их, гадов, выведу на чистую воду.

При всех его недостатках, подумал я, в мужестве Волу не откажешь. Такого никто не запугает.

Мне хотелось побывать в Котурне, а лучшего проводника нечего было и искать. Говорили, Вол наведывался туда частенько и совершенно безбоязненно. Видно, репутация у него была такая зверская, что даже гангстеры не хотели с ним связываться. Идеальное прикрытие для меня.

– Прямо сейчас? – спросил я.

– Прямо сейчас.

Я пошел вслед за ним в стужу и вниз к реке. Вол отправился в путь пешком. Одно из его маленьких пристрастий. Он не признавал верховой езды. Шагал он бодро и резво, как человек, привыкший решать все дела на своих двоих.

– И что мы будем там искать? – спросил я его.

– Старые монеты. Пещера, которую осквернили, была заполнена несколько столетий назад. Если в последнее время кто-нибудь потратил кучу старых монет, мы сможем выйти на грабителей.

Я нахмурился:

– Не знаю, как принято тратить деньги у вас, но во многих других местах, где я бывал, люди хранят фамильные сбережения из поколения в поколение – а потом, стоит появиться одной паршивой овце, как она спустит все в одночасье. Несколько старых монет погоды не сделают.