Тени сгущаются - Страница 65

Я звучно всосал сквозь зубы слюну, потом сказал:

– Местных ты сюда никакими силами не загонишь.

– Думаешь? А если в обмен на помилование? Леденец засадил за решетку половину головорезов Котурна. Объявил настоящий крестовый поход против гангстеров. Как только на кого-то поступает три жалобы, его тут же хвать – и в тюрягу.

– А не слишком это просто? – усомнился я. Мы огибали замок, выходя на финишную прямую напротив фасада. Говоря о простоте, я имел в виду не легкость, а упрощенность подобного подхода.

Лейтенант усмехнулся. Месяцы тяжких лишений не сумели притупить его своеобразное чувство юмора.

– Простым умам импонируют простые решения. Еще пара месяцев таких Леденцовых реформ – и герцога провозгласят героем.

Что ж, в этом был определенный резон. В Арче царило право сильного, не признающее законов. Тысячи Шедов жили в постоянном страхе и унижении. Любой, кто хоть отчасти рассеет тучи страха, завоюет их любовь. И если ее надлежащим образом поддерживать, любовь эта переживет дальнейшие испытания.

Тем не менее я сомневался, стоит ли так стараться, чтобы добиться признательности слабаков. К тому же не исключено, что, вселяя в их души мужество, мы тем самым создаем себе новые трудности. Снимите с шеи обывателя привычное домашнее ярмо – и он, того и гляди, увидит угнетателей в вас самих.

Я с этим сталкивался уже не раз. Слабым людишкам нужно кого-то ненавидеть, нужно свалить на кого-то вину за собственное бессилие.

Но в данный момент эта проблема была не главной. Данный момент требовал от нас немедленной и энергичной реакции.

Ибо как только мы вышли на финишную прямую, ворота замка распахнулись, и оттуда вырвалось полдюжины диких тварей в черном. Меня объяла, точно облаком окутала, странная апатия; я испугался, что вот-вот хлопнусь в обморок. Когда твари были от нас уже в нескольких шагах, у меня осталось только одно желание – лечь и не двигаться.

Ноги и руки пронзила внезапная боль. Голова раскалывалась. Желудок сводили судороги. Апатию как рукой сняло.

Одноглазый приплясывал на месте, выкидывая какие-то странные коленца, подвывая по-волчьи и маша руками, точно стая раненых птиц. Его большая нелепая шляпа упала и покатилась, подталкиваемая ветром, вниз, пока не застряла в кустах.

– Сделайте же что-нибудь, вы, кретины! – проорал он между подвываниями. – Я не могу сдерживать их вечно!

Вж-жик! Ильмо выхватил из ножен меч. Лейтенант – вслед за ним. У меня с собой был только длинный кинжал. Я схватил его и тоже бросился в атаку. Твари застыли на месте, в их змеиных глазах сквозило удивление. Лейтенант добежал до них первым, остановился, размахнулся и нанес мощный удар, держа меч обеими руками.

Меч у Лейтенанта просто исполинский, любой палач может позавидовать. От такого удара три человеческие головы, как пить дать, слетели бы с плеч. Но голова этого отродья удержалась на плечах, хотя рана была глубокой. Кровь брызнула фонтаном.

Ильмо сделал выпад, я тоже. Его меч вошел в тело жертвы на фут. Мой кинжал застрял, точно я всадил его в мягкое дерево. Вонзился дюйма на три – и ни с места, наверняка не повредив никаких жизненно важных органов.

Я вытащил лезвие, порылся в своих медицинских познаниях, вспоминая наиболее уязвимые для убийства точки. Ильмо встал ногой на грудь поверженному врагу, чтобы освободить свой меч.

У Лейтенанта и оружие было лучше нашего, и подход более правильный. Пока мы возились, он срубил еще одну голову.

И тут Одноглазый иссяк. Глаза у обитателей замка сразу ожили. В них кипела жгучая и беспримесная злоба. Я испугался, что те двое, с которыми мы не успели справиться, растерзают нас в клочья. Но Лейтенант яростно замахнулся, и они отступили. Мой раненый поковылял за ними следом и упал, не дойдя до ворот. Он продолжал ползти, пока ворота не захлопнулись у него перед носом.

– Итак, этих тварей стало на две пары меньше, – сказал Лейтенант. – Выражаю тебе благодарность, Одноглазый. – Говорил он довольно спокойно, но в голосе его звенела дрожь. А руки тряслись. Мы спаслись буквально чудом. Не будь с нами Одноглазого – нас бы уже не было в живых. – Я думаю, на сегодня достаточно. Пошли назад.

Девяносто процентов моего существа жаждали умчаться отсюда во всю прыть. Десять процентов сохранили деловую сметку.

– Давайте прихватим с собой одного из этих ублюдков, – прохрипели они пересохшими от страха губами.

– На кой черт? – осведомился Ильмо.

– Чтобы я мог его вскрыть и посмотреть, что там внутри.

– Ясно.

Лейтенант присел и подхватил тварь под мышки. Та начала вяло отбиваться. Содрогаясь, я вцепился в обутую ногу и дернул ее вверх. Тварь перегнулась пополам.

– А, черт! – Лейтенант бросил выродка наземь и подошел ко мне. – Ты тащи за одну ногу, а я за вторую.

Мы потащили. Тело начало болтаться из стороны в сторону. Мы с Лейтенантом начали препираться, выясняя, кому чего делать.

– Вы что, совсем ополоумели? – рявкнул на нас Одноглазый, тыкая корявым черным пальцем назад. Я обернулся. На крепостной стене появились новые фигуры. Ощущение угрозы, излучаемое замком, усилилось.

– Они что-то затевают, – сказал я и припустил вниз, не выпуская ногу из рук. Лейтенант рысцой мчался рядом. Наша ноша билась всем телом о кусты и камни.

Бум-м! Что-то с силой ударило по склону, точно топнула гигантская нога. Я чувствовал себя прусаком, убегающим от человека, который ненавидит тараканов и давит их башмаком. Еще один удар сотряс землю.

– Ох, блин! – ругнулся Ильмо, пробегая мимо меня и вовсю работая руками-ногами. Одноглазый пролетел следом за ним, почти не касаясь ступнями земли. Ни тот, ни другой не предложили помочь.